Агентство Телевидения Новости

Памяти одесситки Анны Яблонской, погибшей в Домодедово 24 января 2010 г.

TERRA INCOGNITA

Я сегодня, и правда, сгину
в этой промозглой осенней мороси
уровень моря и гемоглобина
стал понижаться с немыслимой скоростью...
я знаю морские слова: ватерлиния,
палуба, мачта, terra incognita.
жизнь оказалась не очень длинной.
зато забавной. она запомнится.
поздно уже обращаться к магам,
хотя богатства, не скрою, были!
месторождения калия, магния,
даже золота. их добыли
два геолога в касках бежевых,
они во мне пробурили скважину.
почти не больно. почти что с нежностью,
хотя, конечно, уже неважно -
все раскрошится в этой мороси.
мой кораблик уже накренился.
я красивая и очень взрослая.
как Мерлин. Или как Каренина.

http://zhurnal.lib.ru/j/jablonskaja_a/2.shtml

http://silkhat.livejournal.com/
http://anyword.livejournal.com/

Ніч зимову іскристу закликаю, зову,
Щоби казка сьогодні нам збулась наяву:
Принеси мені чарів, я прошу, принеси,
В сніговому серпанку, в мерехтінні краси.

Приспів:
Ти мене задивуєш, зачаруєш мене,
Як снігуронька чудом голубим промайне,
Як снігуронька прийде, чи любов це моя
У кружлянні сніжинок, мов зоря, засія.

Буду тебе я звати, щоб нікуди не йшла,
Буду я думку гадати – чи насправді була,
А чи, може, майнула, усміхнулась мені –
І не буде здаватись, що це в казці, у сні...

текст: Ростислав Братунь
музика: Володимир Івасюк

Ти вернешся колись в той перший день,
Ти вернешся і все згадаєш знов.
Я хочу, щоб збулись слова пісень,
Я хочу, щоб збулась любов.

Приспів:
У тебе любов – одна.
У мене любов – одна.
Крізь роки веде вона
У той найперший день.
У щастя – своя струна,
У долі – своя весна.
Хай буде завжди вона
В полоні у пісень.

Сім кроків до весни – та знову сніг,
Той ніжний білий сніг вінчає нас.
Я хочу, щоб збулись зимові сни,
Я хочу, щоб любов збулась.

Приспів

Нехай іще зима – та все одно
Я двері відчиню своїй весні.
І щастя прилетить в моє вікно
І сонце принесе мені.

слова: Юрій Рибчинський
музика: Володимир Івасюк

Седьмой писал(а):Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в степи сосна,
Словно в году весна.
Hету другой такой
Ни за какой рекой,
Hи за туманами,
Дальними странами.

В инее провода,
В сумерках города.
Вот и взошла звезда,
Чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель,
Чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь
У колыбели дочь.

Вот поворот какой
Делается с рекой.
Можешь отнять покой,
Можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги,
Можешь любить других,
Можешь совсем уйти,
Только свети, свети!
--------------------------------------------------------------------------------

!!!

ПАМ'ЯТИ ТРИДЦЯТИ

На Аскольдовій могилі
Поховали їх —
Тридцять мучнів українців,
Славних, молодих…
На Аскольдовій могилі
Український цвіт! —
По кривавій по дорозі
Нам іти у світ.
На кого посміла знятись
Зрадника рука? —
Квитне сонце, грає вітер
І Дніпро-ріка…
На кого завзявся Каїн?
Боже, покарай! —
Понад все вони любили
Свій коханий край.
Вмерли в Новім Заповіті
З славою святих. —
На Аскольдовій могилі
Поховали їх.

Павло Тичина

Злая писал(а):ПАМ'ЯТИ ТРИДЦЯТИ

На Аскольдовій могилі
Поховали їх —
Тридцять мучнів українців,
Славних, молодих…
На Аскольдовій могилі
Український цвіт! —
По кривавій по дорозі
Нам іти у світ.
На кого посміла знятись
Зрадника рука? —
Квитне сонце, грає вітер
І Дніпро-ріка…
На кого завзявся Каїн?
Боже, покарай! —
Понад все вони любили
Свій коханий край.
Вмерли в Новім Заповіті
З славою святих. —
На Аскольдовій могилі
Поховали їх.

Павло Тичина

Слава - Україні!!!

Специально не даю ссылку.

Глазами тост произнеси,
И я отвечу взглядом, —
Иль край бокала поцелуй —
И мне вина не надо.


Не бродить уж нам ночами,
Хоть душа любви полна,
И по-прежнему лучами
Серебрит простор луна.
Меч сотрет железо ножен,
И душа источит грудь,
Вечный пламень невозможен,
Сердцу нужно отдохнуть.
Пусть влюбленными лучами
Месяц тянется к земле,
Не бродить уж нам ночами
В серебристой лунной мгле.

ЖИРАФ
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Николай Гумилёв.

Злая писал(а):ЖИРАФ
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

, !!!

Деревья сплетеньем ветвей до утра,
Всю ночь ловят звёзды. Напрасно.
Не пойманы звёзды. Прекрасны.
Но ветви не никнут. Ведь это игра.

Растут и небес достигают почти,
Но старятся и умирают,
А звёзды с насмешкой мерцают.
Но есть смертный край и на звёздном пути.

Деревья и звёзды, когда близок срок,
Об этой игре вспоминают,
И прелесть её понимают,
И то, что путь каждого весь одинок.

В. Н.

Музейный мрамор и чугун
И грифы в трещинах, без струн,

Старинных скрипок корпуса,
За дверью – сад и небеса.

Молчали, как молчат друзья,
Она и я, она и я.

Касалась плеч моих рука,
Верна, спокойна и легка.

Мы шли в скрипичной тишине
Сквозь зал, сквозь сад… Мы шли во сне.

Сон без страстей и без вражды.
Зал скрипок. Зимние сады.

Приснился этот ясный сон
Под утро после похорон.

Был март, холодный, голубой.
Я уезжал, я плыл домой.

Сквозь волны тяжко шёл паром,
И отдалялся старый дом,

Где жил хозяин-хлебосол.
Был людным поминальный стол.

Длиннее стал черёд потерь.
Из зала в сад открыта дверь…

Я цепенел, я прозревал…
Так вот что сон мой означал.

Мы с ней давным-давно близки.
Я ощущал тепло руки.

Но только там, где смерть, где сон,
Молчанье скрипок в унисон.

Был прост и холоден итог.
Был ветер марта свеж и строг.

В. Н.

РУБЕЖ
Сорокалетье градом кануло,
Великолепье разом рухнуло.
И что-то возле грозно ухнуло,
И что-то рядом сразу ахнуло.

Мои года так скоро минули,
И я подумал неуверенно –
А не хотел ли кто намеренно,
Чтоб из меня вдруг сердце вынули?

Так просто вынули и кинули,
И вот уж я на чьем-то вертеле.
И кто-то меня держит – черти ли?
Иль ангелы планету сдвинули?

Сорокалетье не событие,
Но дверь уже навек закроется,
А сердце мигом успокоится.
Когда мое напишут житие.

20 сентября 1980 года.
Борис Амарантов

http://poets-necropol.narod.ru/amarantov-boris.html

Влад писал(а):РУБЕЖ
Сорокалетье градом кануло,
Великолепье разом рухнуло.
И что-то возле грозно ухнуло,
И что-то рядом сразу ахнуло.

Мои года так скоро минули,
И я подумал неуверенно –
А не хотел ли кто намеренно,
Чтоб из меня вдруг сердце вынули?

Так просто вынули и кинули,
И вот уж я на чьем-то вертеле.
И кто-то меня держит – черти ли?
Иль ангелы планету сдвинули?

Сорокалетье не событие,
Но дверь уже навек закроется,
А сердце мигом успокоится.
Когда мое напишут житие.

20 сентября 1980 года.
Борис Амарантов

http://poets-necropol.narod.ru/amarantov-boris.html

стихотворение! Благодарю!!!

УМИРАЮТЬ МАЙСТРИ…

Умирають майстри, залишаючи спогад, як рану.
В барельєфах печалі уже їм спинилася мить.
А підмайстри іще не зробились майстрами.
А робота не жде. Її треба робить.

І приходять якісь безпардонні пронози.
Потираючи руки, беруться за все.
Поки геній стоїть, витираючи сльози,
метушлива бездарність отари свої пасе.

Дуже дивний пейзаж: косяками ідуть таланти.
Сьоме небо своє пригинає собі суєта.
При майстрах якось легше. Вони — як Атланти,
держать небо на плечах. Тому і є висота.

Ліна Костенко

У жадобі ідейної висі
зіп'ялись на словесні котурни
і шпурляють недокурки мислі
у невпізнані прірви, як в урни.

Бідні лицарі коньюнктури!
Ви ж забули істину просту,
що найвищі у світі котурни
не замінять власного зросту.

Ліна Костенко

ТІНЬ СІЗІФА

В корчах і в кручах умирають міфи.
Чугайстер щез. Покаялись нявки.
І тільки ми, подряпані Сізіфи,
тябричим вгору камінь-рюкзаки.
Руді стежки роз’їдені дощами.
З крутих плаїв зриваємся, йдемо.
У сьоме небо вийдемо з гущавин,
задавлені гранітними трюмо.
Цей мисник днів — мальовані тарелі,
ця тінь Сізіфа — потойбічний гість,
в столицях меду, в райдугах форелі,
у гіркоті покинутих обійсть.
Ми — гості бджіл. Посидим па бенкетах,
у кріслах пнів, на покуті проваль,—
Попович Женя, Мефістофель в кедах,
і мавки в шортах. І моя печаль.
І тінь Сізіфа, тінь тії печалі,
горбата тінь, трагічна тінь сторіч.
Лілові хмари іван-чаю
пливуть над прірвами у ніч…
Тут буде твердо душу відіспати.
Сидить Сізіф і журиться, біда.
І п’є за нас шампанські водоспади
потік гірський, веселий тамада.
Я знаю, важко. У твоєму віці.
Либонь, я знаю, що й подумав ти:
“Вже краще йти до Бога пасти вівці,
ніж на Вкраїні камінь цей тягти”.

Ще крок, Сізіфе. Не чекай на оплески.
Для глядачів тут сцена закрута,
де чорний беркут з крилами наопашки
хребет землі до сонця поверта.
А ми йдемо, де швидше, де поволі.
Йдемо угору, і нема доріг.
І тінь Сізіфа, тінь моєї долі…
І камінь в прірву котиться з-під ніг…

Ліна Костенко

Владимир Высоцкий
Песня про белого слона

Жили-были в Индии с древней старины
Дикие огромные серые слоны -
Слоны слонялись в джунглях без маршрута, -
Один из них был белый почему-то.

Добрым глазом, тихим нравом отличался он,
И умом, и мастью благородной, -
Средь своих собратьев серых - белый слон
Был, конечно, белою вороной.

И владыка Индии - были времена -
Мне из уважения подарил слона.
"Зачем мне слон?" - Спросил я иноверца,
А он сказал: "В слоне - большое сердце..."

Слон мне делал реверанс, а я ему - поклон,
Речь моя была незлой и тихой, -
Потому что этот самый - белый слон
Был к тому же белою слонихой.

Я прекрасно выглядел, сидя на слоне,
Ездил я по Индии - сказочной стране, -
Ах, где мы только вместе не скитались!
И в тесноте отлично уживались.

И бывало, шли мы петь под чей-нибудь балкон, -
Дамы так и прыгали из спален...
Надо вам сказать, что этот белый слон
Был необычайно музыкален.

Карту мира видели вы наверняка -
Знаете, что в Индии тоже есть река, -
Мой слон и я питались соком манго,
И как-то потерялись в дебрях Ганга.

Я метался по реке, забыв покой и сон,
Безвозвратно подорвал здоровье...
А потом сказали мне: "Твой белый слон
Встретил стадо белое слоновье..."

Долго был в обиде я, только - вот те на! -
Мне владыка Индии вновь прислал слона:
В виде украшения на трости -
Белый слон, но из слоновой кости.

Говорят, что семь слонов иметь - хороший тон, -
На шкафу, как средство от напастей...
Пусть гуляет лучше в белом стаде белый слон -
Пусть он лучше не приносит счастья!

1972

Сероглазый король

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

"Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой".

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
"Нет на земле твоего короля..."
1910
Анна Ахматова

Чёрные листья очерчены светом,
Веют на ветвях венком и крылом.
В небе, в лиловые грозы одетом,
Молнии дальней мгновенный излом.

Чёрные листья прохладно ласкает
Свет без лазури и без бирюзы.
Чёрной листва наяву не бывает.
В серых глазах свет лиловой грозы.

Свет между траурных листьев мерцает,
Свет полусолнечный, свет высоты,
И ненадолго в мой сон проникает,
В сон без имён и ненужной мечты.

Трудно порой мне смотреть в глаза эти,
Я тогда ближе их взгляд не зову.
И лишь хочу видеть в воздухе, в свете
Веянье чёрной листвы наяву.

В. Н.

Травою жёсткою, пахучей и седой
Порос бесплодный скат извилистой долины.
Белеет молочай. Пласты размытой глины
Искрятся грифелем и сланцем, и слюдой.

По стенам шифера, источенным водой,
Побеги каперсов; иссохший ствол маслины;
А выше за холмом лиловые вершины
Подъемлет Карадаг зубчатою стеной.

И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,
И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,
И злобный крик цикад, и клёкот хищных птиц –

Мутят сознание. И зной дрожит от крика…
И там – во впадинах зияющих глазниц
Огромный взгляд растоптанного Лика.

1907
М. В.